— Грубо, от ста двадцати до ста пятидесяти тысяч за выстрел минус тридцать — аренда дорожки в бассейне и комиссионные агента. Время занятия — от часа до двух.

— Никому не скажу. — Глаза Аяки на мгновение становятся круглыми и почти европейскими. — М-да уж, даже не предполагала, что между вами всё настолько… оригинально.

— Ты о чём?

— Тридцать тысяч для девочки Хи… младшей Хьюга-сан — как для тебя лист бумаги из принтера. Теперь я весь вечер буду терзаться, что за этим стоит. Зачем она с тобой… — Андо недоговаривает.

— Если бы ты занималась спортом и посещала бассейн Атлетики, ты бы знала. — Назидательно вытягиваю указательный палец в сторону потолка. — Что Хину-сан, кроме прочего, по субботам ведёт группу малышей. Лично. Учит плаванию, держаться на воде, дышать правильно, далее по списку.

— Я помню, что она за сборную плавала, но личная группа по субботам!.. — к широко раскрытым глазам добавляются брови, устремившиеся на лоб и дальше. — За деньги⁈

— Она этого не скрывает, — пожимаю плечами. — И с родителями детей два или три чата ведёт, и на стенке это всё висит, и на сайте бассейна — тоже. Говорит, хобби.

— Хорошо, что не стала у тебя тогда оставаться, — заключает Аяка, повторяясь по второму кругу и спрыгивая со стола. — В общем, я тебя предупредила: кто-то очень старательно пытается сделать так, чтобы видеть все денежки, которые ты на себя тратишь или можешь потратить. Абэ-сама намекнул, что кадровик пришёл не по собственному почину, а явно кем-то науськаный. Причём этот кто-то сидит за пределами нашего небоскрёба, сказал он.

— Я даже знаю, кем, — вздыхаю.

Начальница возмущённо вскидывается:

— Вот только не надо мои подвиги обесценивать! Где твоя благодарность⁈

— И в мыслях не имел, — быстренько прикладываю правую ладонь к левой половине груди. — То, что я в курсе возможного инициатора, никак не отменяет ценности твоей информации: если бы не ты, я бы не знал, что они и с этой стороны подбираются! Спасибо огромное. Можно, поцелую?

— Нет! Отчёты все отправил? — вот так, без перехода. Аяка словно переключатель внутри поворачивает. — Пришлые из Мацусита затеяли копать подо всех подряд, твои закупки — фокус номер один. Негласный намёк от своих.

— Да, причём не просто отправил, а получил подтверждение от каждого адресата, — щёлкаю по монитору. — В рамках нового Протокола оценки поставщика среднедневная экономия финансов составила почти пять процентов. Это именно за сегодня, — уточняю, взглянув на шефиню.

— По отношению к чему? — которая непринуждённо и походя демонстрирует, что своё нынешнее кресло занимает полностью заслуженно.

— К аналогичному периоду прошлого месяца.

— М-да. А ведь сколько денег на этом месте раньше уходило сотрудникам, — она не доходит до двери, разворачивается и мечтательно смотрит в окно, забросив ладони за голову. — Не зря твоего предшественника найти не могут.

— Нам с тобой такие деньги не нужны, — флегматично шмыгаю носом. — Мы — добросовестные люди и нам за Корпорацию обидно. Тем более, у тебя карьера и ты к откатам в принципе не прикоснёшься.

— Почему это? — испытывающий взгляд.

— Потому что трусиха, — пожимаю плечами. — И — порядочная. Ты даже замуж за меня выходить не стала, хотя я тебе нравлюсь и там всего лишь Хьюга Хину. Она если что добрая, а у тебя уже стоп-граница сработала.

— Замуж — понятно почему. Скажи ещё что-нибудь про откаты? Мне нравится, как ты мыслишь, — в глазах начальницы начинают танцевать черти.

— А с откатами ты тем более отказалась бы: личная жизнь в твоём списке приоритетов — на первом месте, хотя ты и стараешься скрывать. А к деньгам ты относишься ровно, без фанатизма. И зарабатываешь достаточно, чтоб пачкаться о серые схемы. Брезгуешь ты подобным инструментарием! — подбираю наконец точную формулировку.

— Здорово, что ты наконец стал другим через пять лет в Компании, — серьёзно замечает шефиня. — Если вдруг… — она указывает взглядом на деньги на столе, — свисти. Мало ли, что по ходу придётся… Не хочу знать, во что ты влез, но с голоду умереть не дадим.

— Кто ещё участвует в поддержке бедного стажёра? — предсказуемо цепляюсь за множественное число.

— Абэ-сан, — удивляется Аяка. — Это же он предупредил, хотя мог и промолчать. Иносказательно дал понять, что чем сможет, тебя всегда поддержит, только светиться лично не хочет. Потому отправил сюда меня.

— Спасибо большое, — впервые за всё это время естественно и на автомате кланяюсь по местному обычаю. — Принял к сведению, имею в виду. Хотя надеюсь, что пронесёт.

Дом Миёси Мая, оябуна Эдогава-кай.

— Благодарю вас за то, что согласились принять. — Личный порученец премьер-министра разулся в прихожей. — Мы можем поговорить прямо здесь? — он посмотрел на кухню, совмещённую с гостиной.

Моэко хлопотала над чайным столиком лично — во избежание лишних ушей (та сторона просила, чтоб количество участников разговора было сведено к минимуму).

— Не стоит благодарности, — заметил ультраправый, отвечая не менее глубоким поклоном. — Замминистра внутренних дел дал слово, что попытается выполнить взятые на себя обязательства. Тадамити-сан, конечно, личность увлекающаяся, но в суесловии за всю карьеру ни разу замечен не был.

— Именно поэтому я тут, — гость занял место рядом с борёкудан. — Ватанабэ-сан, Миёси-сан, перейдём к делу. Чего вы хотите? Погодите, не торопитесь отвечать, — чиновник предупредительно поднял ладони. — Я с величайшей аккуратностью отношусь к вашей мотивации, которую уважаю, — поклон из положения сидя. — К сожалению, на меня возложили миссию, которую можно сравнить со шпагатом между тремя стульями, когда ног всего лишь две.

— Ещё есть рука, — мрачно ухмыльнулся страшноватый на вид Кэн.

— Вы больше всего хотите наказать виновных? — посланник противной стороны отогнул от кулака мизинец. — Или: сделать так, чтобы всё это больше не повторилось? — безымянный. — Или: раскрыть зонтик защиты над вашим фигурантом? Тем человеком, которого хотели забрать с улицы не совсем настоящие полицейские? К сожалению, я смогу эффективно помочь вам добиться лишь чего-то одного, максимум пары пунктов.

— Госструктура, прикрывшаяся формой омавари-сан, — пояснил ультраправый в сторону партнёра. — Наш гость хочет сказать, что они признают свою неправоту, не отделяя себя от правительства, но не знают, как разруливать на практике.

Моэко сделала знак, спрашивая разрешения говорить.

Мая кивнул, позволяя на правах хозяина дома.

— Кишида-сан, — дочь поклонилась гостю, — пребывает в затруднении. С одной стороны, он готов по максимуму идти на любые компромиссы — поскольку его непосредственный начальник в данном случае согласен с позицией Эдогава-кай. Я права, Кишида-сан?

— Да. Пожалуйста, продолжайте.

— С другой же стороны, те структуры, которые воспользовались формой полицейских и покрывать которых взялся токийский департамент, являются чем-то вроде государства в государстве. — Дочь хотя и глядела в пол, безукоризненно соблюдая этикет, но говорила твёрдо и уверенно. — К сожалению Кишида-сан, сколь сильно бы он ни был готов идти на компромиссы, его пространство для манёвра здорово ограничено тем, что в нынешнем кабинете считают государственными интересами.

— Да. И вот тут мы подходим к самому интересному месту, — гость поблагодарил дочь оябуна и перехватил слово. — Миёси-сан, вы считаете себя патриотом. Ватанабэ-сан, вы тоже, плюс с вами у нас какой-никакой, а неформальный диалог налажен давно.

Ультраправый на мгновение прикрыл глаза, подтверждая, что в курсе новейших сообщений от своих связей в аппарате премьера.

— Но и премьер является патриотом, — уверенно продолжил чиновник. — И министр внутренних дел тоже. И неназванные чиновники закрытых структур. К сожалению, полностью совпадая в целях, мы все разошлись лишь во взглядах на методы. Давайте попробуем начать разговор сначала, с чистого листа?