Там же, через некоторое время.

Вот уже четверть часа Мая сидел за низким столиком один, допивая давно остывший чай из почти пустого заварника.

Когда же он пропустил этот момент? Дочь выросла, незаметно для него оказавшись взрослой.

Если бы не она, разговор однозначно не задался бы: слишком уж они с Ватанабэ бескомпромиссны и радикальны. Моэко же, по-женски мягко подправляя беседу в нужные стороны, привела их с порученцем премьера к единственно возможному общему знаменателю.

Своему ребёнку оябун Эдогава-кай верил и как специалисту прикладной психологии, и как добросовестному близкому человеку одной с ним мотивации.

Дочь буквально на пальцах раскатала весь расклад под одобрительными взглядами чиновника и ультраправого. Да, кое-кто из спецслужб заигрался, полиция уже сожалеет и больше такого не допустит — тем более что их тоже подставили. Но если давить на газ дальше, в пропасть можно сбросить и лишних, тех, кто этого не заслужил.

Итогом разговора стали следующие договоренности. Заместитель министра внутренних дел уходит в отставку, это не обсуждается. Начальник токийского департамента полиции уходит в отставку, это не обсуждается. Оппозиция, затеявшая трясти кабмин как старую грушу, на следующих выборах наверняка возьмёт больше мест — для этого одобрения премьера и не требовалось, хватает вон, независимых СМИ, обсуждающих случившееся на разные лады.

В условиях такого гандикапа оппозиция своего не уступит, там тоже сидят профессионалы и некоему Миёси Мая они уже заочно благодарны. Со всеми вытекающими будущими портфелями.

Это что касается положительного, сюда же плюсуем взлетевший до небес негласный рейтинг Эдогава-кай. Последнему пункту Мая хотя и не придавал большого значения (в политику лезть он категорически не собирался), но и не радоваться успеху Семьи было бы глупо.

Ещё один момент. При токийском департаменте полиции образуется общественный совет — как раз для того, чтоб случаев, подобных вчерашнему, больше никогда не было. Система сдержек и противовесов собственный персоной. Должность со-председателя совета, отгадайте, чья?

Правильно, Ватанабэ. Миёси-старший предусмотрительно отказался, здраво рассудив, что новый товарищ в тех водах ориентируется не в пример лучше. А после сегодняшнего противостояния на улице Кэн стал ему даже больше чем братом — они это оба поняли, взглянув друг другу в глаза. Без лишних слов.

Из отрицательного был только один пункт, но персонально для Мая достаточно неприятный. Неприкасаемого защитить с гарантией не удалось. Дочь жонглировала словами, фехтовала с порученцем премьера формулировками и в итоге напрямую обратилась к отцу:

— Всё, что можно и нужно, я лучше сделаю как его официальный адвокат. В данном случае именно это путь наименьшего сопротивление.

Ультраправый, внимательно следивший за обсуждением вопроса, коротко кивнул, подтверждая правоту ребёнка:

— Мы, конечно, можем пойти до конца, но тогда может случиться, что ради уничтожения тараканов мы весь дом сожжём к демонам. — Ватанабэ задумчиво почесал нос и продолжил. — Не то чтобы я прям так цеплялся за положение вещей, но иногда и останавливаться нужно вовремя. Всех их, — кивок в сторону чиновника, — через колено не согнём, рано или поздно с кем-то придётся договариваться. Говоря цинично, без правительства стране тоже нельзя. Сносить этих под корень прямо сейчас прямой выгоды не вижу — тот же хаос, но с другой стороны.

Мая был уже не в состоянии соображать здраво (возраст, насыщенный событиями день, одни напряженные переговоры за другими — чего стоил последний разговор с заместителем министра на улице. А порученец премьера приехал буквально через пару часов после заключения негласного перемирия с полицией).

— В принципе, неплохо сыграли, — Миёси-старший отсалютовал своему отражению в зеркале чашкой с чаем.

Общественный совет кроме совещательной функции будет иметь ещё и контролирующую. Отменить договорённости в одностороннем порядке у той стороны не выйдет — своих козырей в виде записи он не сдавал и от них отказываться не собирается. Если что, будет чем надавить по второму кругу.

Эдогава-кай, так случилось, в известном чате выступили в роли центра кристаллизации и теперь заслуженно купались в лучах славы в национальном масштабе, правда, в узком профессиональном кругу.

— Но и это далеко не мелочь, — пробормотал оябун.

А ещё Моэко окончательно стала взрослой, он это понял только сейчас.

Слегка царапала душу неопределённость с Неприкасаемым, но дочь, когда все разошлись, пояснила откровенно:

— Премьер не всесилен. Это выборная должность. А Найтё, Торговая Организация и прочие подковёрные бойцы порой по трети века в своих креслах. Многие из них готовы идти до конца, как и ты. Самый выгодный для нас расклад мы реализовали — зафиксировали все изменения в нашу пользу в видимой части айсберга, а с невидимой будем разбираться отдельно.

Ну да. Эдогава-кай сместила целый пакет чиновников за один день, как бы есть от чего расправлять плечи. Тяжело только создавать прецедент; разыгрывать его регулярно — уже дело техники. Смог один раз — сможешь и дальше, спортсмен Миёси в эту аксиому верил на уровне рефлекса.

— Твой подзащитный — тебе и радеть, — спокойно кивнул отец, подводя итоги, а про себя подумал, что почему-то не сомневается в том, что дочь сумеет своего клиента защитить эффективно.

Просто ещё не определилось будущее — не все ходы сделаны, не все игроки сыграли, не все стороны раскрылись.

По мере развития событий его взрослый уже ребёнок будет делать свои ставки и родителю почему-то казалось, что они будут лучшими.

В принципе, с порученцем премьера Моэко разобралась даже лучше, чем они бы вдвоём вместе взятые. Не будь её рядом.

— Чего хмурая? — жизнерадостный Решетников появился в бассейне, видимо, перед тем, как поехать после работы домой.

— Падай, — Хину хлопнула по соседнему шезлонгу.

Затем неожиданно для себя рассказала всю историю с дедом, с детства и до сломанной фамильной указки.

— Чувство вины? — Такидзиро, не стесняясь, впился в неё пристальным взглядом с короткой дистанции. — Жалеешь его сейчас, но и там поступить иначе не могла?

— Скажи что-нибудь, чего я не знаю, — она глядела сквозь панорамное стекло стенки на ночной город.

Стажёр неожиданно принялся расспрашивать о достаточно странных вещах. Что дед говорил, как двигался, как часто с ним это случалось раньше.

Она добросовестно отвечала, потом не удержалась:

— Ты сейчас на врача похож, который диагноз ставит.

— Стоп. Чего ещё не сказала?

— Ты в моих мозгах видишь, что ли? — вяло пошутила пловчиха.

— Можешь и так считать, если тебе проще.

— Неудобно признаваться. Во-первых, он реставратора вызвал, эту сломанную палку чинить, — Хину в двух словах пересказала, что в «семейной корпорации» расходы патриарха она отлично видит, если хочет, в общем банковском приложении.

Не удержавшись, Хьюга-младшая позвонила по телефону выставленного к оплате контракта, поскольку дед пытался заплатить наличными, но подрядчик отказался. Добросовестно отразив всё в документации.

— Что во-вторых?

— День прошёл. Мацусита ничего серьёзного не предприняли, ты заметил?

— Не мой уровень, — покачал головой светловолосой. — Но верю тебе на слово.

— Что-то готовят, — уверенно тряхнула волосами пловчиха. — А мы не можем понять, что. Такое всегда не к добру.

— Ута же говорила, два варианта? Или что-то новое всплыло?

— Пока ни к одному не приступили, это и пугает. А ты чего напрягся, когда я про контракт с реставратором рассказывала?

— Мысль одна мелькнула, точнее, вариант.

— Хороший вариант?

— Да и нет, зависит от точки отсчёта. Ты не боишься перед своим дедом выступить ещё раз в роли раздражителя?

— Зачем и что надо делать? — Хину не поленилась раскрыть глаза и повернуть голову.